За Шиловичами после поворота влево Андрей приказал Хижняку сбавить ход и стал высматривать ориентиры, сообщенные Алехиным. Большую старую стодолу он увидел издалека, а немного погодя и два сросшихся дуба; от них следовало, двигаясь строго по перпендикуляру, подойти незаметно к тому месту на опушке, где углублялась в лес заросшая дорога.

Как только они поравнялись с этими деревьями, Андрей застучал в заднее стекло кабины.
- С-сходим! - сказал он и, не дожидаясь, когда полуторка остановится, соскочил на обочину.

Помощник коменданта поднялся и не торопясь выпрыгнул из машины; за всю дорогу он и слова не вымолвил.

Сунув голову в кабину, Андрей, согласно указаниям Алехина, велел Хижняку проехать вперед в Каменку и быть там до шестнадцати тридцати, а к семнадцати часам вернуться и ждать с машиной где-нибудь здесь, но к старой, заброшенной стодоле, которую они только что миновали, ни в коем случае не приближаться - об этом особо предупредил Алехин.

Пока Андрей наставлял Хижняка, помощник коменданта, разминая отсиженные ноги, отошел на десяток шагов назад, осмотрел свой костюм, поправил складки на шароварах и заложил руки за спину.
- Идемте, - сказал ему Андрей. - Т-только с-совер-шенно н-незаметно...
- То есть как незаметно? Может, лечь и ползти по-пластунски? - вдруг сильным мелодичным голосом язвительно спросил капитан.
- Если п-потребуется... - покраснев, проговорил Андрей и почувствовал в эту минуту, что вполне разделяет отношение Таманцева к прикомандированным.

Они двинулись кустарником к лесу, и помощник коменданта беспокоился, как бы не зазеленить или не разодрать о какой-нибудь сучок свой замечательный новенький костюм, а Блинов, не менее озабоченный совсем иным, то и дело останавливался и, подав ему знак - приложив палец к губам, - напряженно прислушивался.

На пути оказалась большая поляна, и, чтобы не выходить на открытое место, пришлось сделать немалый крюк. Затем кустарник вовсе кончился, они находились метрах в пятидесяти от указанного Алехиным места, но от леса их отделяла полоса мелкорослого, ниже пояса чапыжника, обойти ее было невозможно: она тянулась в обе стороны насколько хватал взгляд, и Андрей старался сообразить, как же преодолеть ее незаметно.
- П-придется п-ползти... - после некоторого раздумья огорченно сказал он и в то же мгновение увидел, как на опушке в просвете уходившей в чащу дороги неожиданно, словно из земли выросши, появился Алехин. Не выходя на открытое место, он подзывал их энергичными жестами - мол, быстрее сюда!

Когда, миновав чапыжник, они очутились возле него, под прикрытием деревьев, он, оглядывая помощника коменданта, приветливо представился:
- Капитан Алехин... Вы из комендатуры?
- Помощник коменданта города! - с достоинством уточнил капитан.
- Очень рад... Будем действовать вместе. Андрей начал объяснять, почему они опоздали, но Алехин остановил его. Помощник коменданта в это время достал из кармана коробку самого настоящего "Казбека", какого Андрей не видел, наверное, с начала войны, взял папиросу и, разминая ее пальцами, небрежным жестом протянул коробку Алехину.
- Благодарю! - отказался Алехин.

Андрей почему-то подумал, что помощник коменданта и ему предложит папиросу, однако этого не случилось. Капитан опустил коробку в карман, постучал мундштуком папиросы о розовый полированный ноготь большого пальца и, обнаружив затем, что зажигалка осталась в старом обмундировании, вопросительно посмотрел на Алехина, и тот понял его взгляд.
- Костя, - оборачиваясь, сказал он, - спички. Из кустов орешника со стороны опушки вылетел брошенный чьей-то сильной рукой коробок спичек и упал около офицеров. Кто такой Костя, Андрей не знал, но сообразил, что тот, очевидно, ведет наблюдение: просматривает подступы от шоссе к лесу.

Подняв коробок, Алехин зажег спичку и протянул ее помощнику коменданта. Затем, предупредив, что разговаривать в лесу можно только шепотом, стал объяснять, что им конкретно предстояло.
- Как вам известно, - сказал он вполголоса капитану, - разыскивается группа, представляющая значительную опасность для Действующей армии... По имеющимся предположениям, они могут сегодня во второй половине дня появиться здесь, в лесу. На путях их вероятного движения внутри массива будут устроены засады - в одной из них мы и будем с вами участвовать... Наша задача: проверка под видом комендантского патруля, в определенной обстановке, - подчеркнул Алехин, - всех проходящих мимо нас по той дороге...
- Что означает - "в определенной обстановке"? - спросил помощник коменданта.
- Засада с подстраховкой. На месте вы все поймете... Последовательность проверки: сначала основные документы - удостоверения личности и командировочные предписания. Затем второстепенные: расчетные и вещевые книжки, продовольственный аттестат, быть может, наградные удостоверения и другие документы... После этого необходимо ознакомиться с содержимым вещевых мешков проверяемых или другого багажа...
- То есть как "ознакомиться"?.. Вы хотите сказать - обыскать? - переспросил помощник коменданта.
- Нет. Так сказать я не хочу, а делать тем более. Этого надо постараться избежать. Мы попросим их самих предъявить свои вещи для осмотра.
- Выходит, обыск на добровольных началах... А в смысле закона?.. Это положено?
- Да, разрешено... Это необходимость... Я имею официальные указания, - осторожно заметил Алехин. "А я таких указаний не имею", - хотелось заявить капитану, но он этого не сказал, а спросил:
- Какова моя роль? Что лично я должен делать?
- Что делать?.. Представитесь официально - назовете свою должность и фамилию - и попросите предъявить документы для проверки. Вы приглашены, чтобы мы действительно выглядели комендантским патрулем. - Алехин улыбнулся. - Если они знают вас в лицо - а такая возможность не исключена: они были в Лиде, - чтобы все выглядело как можно правдоподобнее. В момент проверки они должны быть убеждены, что имеют дело с комендантским патрулем и что нас всего двое.
- Правдоподобно... - Капитан чуть усмехнулся, одними губами. - Но офицерские наряды посылаются только в черте города.
- Об этом знают немногие. А потом, бывают исключения: выезды на чепэ, целевые проверки и тому подобное. Так что это несущественно... - Алехин посмотрел на капитана и продолжал: - Значит, проверяем основные документы, потом - второстепенные, а затем и вещи...
- Это тоже моя обязанность?
- Нет. Вы как старший наряда предложите им предъявить для осмотра вещмешки или чемоданы - что у них будет - и показать содержимое. Остальное делаю я. А вы должны страховать от возможного нападения, как это положено и при комендантской проверке. На месте я вам покажу все в деталях...
- Вы сказали, что мы будем вдвоем, а лейтенант? - Помощник коменданта указал взглядом на Блинова.
- Его с нами не будет. Он должен подстраховывать со стороны, из засады. А мы будем вдвоем. Да, я обязан вас предупредить: во время проверки с первой минуты и до самого конца требуется предельное внимание и осторожность...
- Знаю, - поморщился капитан. - Мне уже говорили.
- Возможно, я в чем-то и повторяюсь, но я должен вам пояснить... Цель наших усилий: взять их с поличным или заставить проявить себя... Для того и проверка с подстраховкой из засады... Зачем это делается?.. Понимаете, при поимке врага случается и так - ни обыск, ни последующие допросы ничего не дают...
- Насчет обысков и допросов, - усмехнулся помощник коменданта, - вам, безусловно, виднее...
- Почему я вас предупреждаю о необходимости максимальной осторожности? - продолжал Алехин, будто не замечая язвительной реплики капитана. - Мы с вами будем своего рода живой приманкой... Понимаете, они видят перед собой всего двоих, а о тех, кто в засаде, и не подозревают... Место там безлюдное... Таким образом мы как бы провоцируем их, создаем им условия проявить себя, показать свою истинную суть...
- И как... в чем же она может проявиться?
- Если это враг, скорее всего они попытаются нас убить.
- Да, перспективка не из приятных, - с улыбкой заметил помощник коменданта. - Но она неоригинальна: на войне убивают - такова жизнь!.. Обязанности свои понял... Мне только немного неясно... Допустим, мимо вашей засады кто-то проходит... И мы... вы их обыскиваете... А если они совсем не те, кто вам нужен?.. Если это честные советские люди? Тогда что?
- Придется извиниться.
- И только?
- А что тут еще можно сделать?
- Не знаю. Это уж по вашей части. Лично я с подобной проверкой сталкиваюсь впервые!

Капитан затянулся папиросой, и оба помолчали, думая каждый о своем.

... В отношениях с прикомандированными армейскими офицерами нередко возникали неясности, если даже не двусмысленность. Их привлекали для выполнения определенных ограниченных функций, для совершения второстепенных, вспомогательных действий, и сообщать им суть дела не разрешалось. Для того были основательные не только формальные соображения, но производило такое умолчание на людей гордых и самолюбивых не лучшее впечатление. Преодолеть это старались подчеркнуто-уважительным обращением, что и делал в эти минуты Алехин.

Ему требовалось высказать помощнику коменданта еще кое-какие наставления, однако, почувствовав неблагоприятную, с язвительностью, реакцию, он умолк, решив немного повременить и продолжить разговор по дороге или уже на месте. Он сразу понял, что капитан - человек с характером, точнее с норовом, и ладить с ним будет непросто, а противопоставить этому можно только добродушие и вежливость, столь облегчающую отношения между людьми.

Когда, докурив, помощник коменданта бросил папиросу, Алехин, подобрав окурок, сунул его в землю под орешину. Капитан посмотрел, поджал губы, но ничего не сказал.
- Костя! - оборачиваясь, позвал Алехин. - Мы возьмем спички?
- Ну что с вами поделаешь... - лениво и вроде неохотно ответили из кустов.

Стоя немного в стороне, Блинов продолжал присматриваться к капитану. Помощник коменданта был на полголовы выше Алехина, значительно темнее волосами, но светлее лицом - свежевыбритым, чистым и гладким - и несравненно представительней; его стройной, горделивой осанке мог позавидовать любой офицер. И голос у него был выразительный, мужественный, удивительно приятный. "Такие нравятся женщинам, - подумал Андрей. - И вообще производят впечатление... Да-а! Где же я его видел?.."

Следующая глава

Предыдущая глава